Вот бывает такое: как снег на голову обрушивается плохое настроение и ничего не можешь поделать. И вроде причин нет, а в душе неспокойно; и все тебе не так и не этак, и улыбнуться при встрече с кем-то не в силах, и тоска-печаль просто окутывает с ног до головы... Как будто и солнце светит так же, как будто и родные с тобой щедры на любовь, а ты маешься мыслью и не находишь себе места... Не хочется в такое настроение показываться кому-то на глаза, напротив - зарыться бы с головой, как страус в песок, и скрыться ото всех с глаз долой.
Машина накручивала привычно свой майледж, ехала по давно знакомому маршруту, как старый конь, который хорошо знает дорогу домой... Что за интересное название мелькнуло за окном здесь, в давно наезженном месте? Стоп, мой старый конь, любопытства ради заверни-ка на паркинг... Загляну в этот ресторан с незнакомым названием, выпью чашечку-другую кофе, попробую развеять эту отвратительную тоску-печаль...
Зал небольшой и уютный. Столики для двоих - одним рядом у окна под тяжелыми шторами... "Уютное место для возлюбленных, - подумалось мне, - где только глаза в глаза и, кажется, никого рядом!"
Чуть поодаль, за другими столами, сидело несколько посетителей, ели с удовольствием и вели неторопливую беседу...
Мой кофе вейнул мне в лицо теплой ароматной дымкой. Знаю: нужно вдохнуть этот запах, отхлебнуть чуток и попробовать раствориться... Мне хорошо... Мне хорошо...
С барной стремянки мне было видно небольшую сцену, на которой взгромоздилась современная звуковая установка, поигрывая разноцветными бликами своего экстра-экстерьера; и, как бы извиняясь за свой традиционно-скромный вид, прижавшись к стенке, стояло маленькое черное пианино. Вот на нем как раз и играл пианист - негромко и мелодично, создавая здесь ту неповторимую ауру, которая пропитывает тебя и расслабляет. Мне хорошо... Мне хорошо...
Не тут-то было! Какие-то мысли упорно блокируют проход всему хорошему и светлому и не дают желаемого расслабления!
И вдруг...
В освещенный сценический круг вошла легко и грациозно певица. Небольшого роста, вся ладная, с горящими карими глазами и очаровывающей улыбкой, взялась за край широкого алого платья, взмахнула им... Как будто плямя затрепетало! И полилась цыганская задушевная песня... И без паузы вторая… И третья... И подскок, и пробежка, поворот! Что за диковинное состояние пронизало вдруг меня?! Необычайный подьем и желание слушать и слушать эти задорные песни! Смотреть этот танец... И поворот головы исполнительницы, и взмах ее руки, и изгиб тела в крыльях цветастой юбки, и звон монет на груди, и улыбка, именно тебе адресованная… Никого в этом небольшом ресторанном зале артистка не оставила равнодушным… Видно было, как все, сидящие здесь, были просто прикованы своим вниманием к ней, - той, что несла в душу каждого простое и заразительное цыганское искусство, пропитанное радостью жизни, вечной земной энергией и подкрепленное собственным талантом и мастерством!
...Моя машина везла домой другого человека. Душевный подъем и обрушившийся на меня энергетический заряд требовали какого-то сиеминутного действия. Что ж, ручка и лист бумаги - неплохое разрешение случившегося.
Дарю тебе, неутомимая танцовщица, эти строки! Ты вернула мне хорошее настроение - вроде такую малость, но столь безценную для меня и для каждого из нас...
Калинке Волшаниновой посвящается...