НА ПРИКОЛЕ
Одной из целей моего приезда в столицу Украины была долгожданная встреча с любимым киевским театром - Русским драматическим имени Леси Украинки. Поэтому, несмотря на плотный график всевозможных дел и встреч в родном городе, в котором я не была более 10 лет, я запланировала обязательное посещение этого театра. Как живешь, театр? Какие изменения произошли? Какие звезды взошли, какие угасли? По-прежнему ли зрители балуют тебя своим вниманием как некогда или… театр сейчас не в моде? Как сегодняшние желто-голубые-красные события влияют на творцов прославленного академического… русского? Мне повезло невероятно. Я не только попала на один из спектаклей этого театра, а также встретилась для интервью с одной из ведущих актрис, чье имя вот уже много лет связано с этим театром, - народной артисткой Украины, лауреатом Национальной премии имени Т. Г. Шевченко Лидией Григорьевной Яремчук. Правда, для меня титулованая актриса - просто Лида, потому что знакомы мы уже более 20… или 30 лет? Сколько, Лида?
ЛИДИЯ ЯРЕМЧУК: Если не считать те 10 лет, которые ты живешь в Америке, то 20.
- Как это не считать?! Считать-считать! Ведь мы были в постоянной переписке! Итого - 30! …Быстро промчались, правда?
Л.Я.: И воды разной утекло много…
- Знаешь, о чем я сейчас подумала? Тогда, когда я только собиралась в Америку, я, как студент, готовилась к поездке. Много читала о стране, людях. Как-то, помню, попал мне в руки очень популярный журнал в те годы - "Америка". Там публиковали разные интересные статьи об американской жизни, работе и прочем. Это как раз меня тогда и интересовало. И прочитала я как-то, что американцы работают на одном месте в среднем 5 лет. Они меняют место работы, чтоб внести в свою жизнь новое дыхание. Меня тогда это очень удивило. Я работала журналистом на Украинском Радио много лет... Ты после Театрального института оказалась в театре им.Л.Украинки, где работаешь и по сей день…
Л.Я.: Понимаю, к чему ты клонишь! Да, действительно, я на одном месте уже много лет - почти 4 десятка лет. Ощущение прикола, ощущение дома вне бытового - это удивительное чувство. Я люблю дом, как понятие, я люблю семью… Прикол мне нужен. Мне это очень много дает - чувство защищенности. Я иногда смотрю на своих коллег, которые покинули наш театр из разных соображений: кого-то ушли, кто-то сам ушел. Они как бы свободны, без прикола. Им, очевидно, было тесно и тяжело в рамках одного театра… А вот обновление, про которое ты говоришь… Я его получаю. Сейчас у актеров наступила другая жизнь: если я не особо занята в репертуаре моего театра, я ищу работу на стороне. Я помню, первые актеры из мужчин - Валик Шестопалов и Николай Рушковский - начали работать вне театра. А я - первая актриса, которая ушла работать "налево". Я пошла в "Маленький театр" на Подоле, потом я пошла в "Сузiр'я". Потом меня судьба забросила в театр "Актер". И эта работа идет параллельно основному театру. Так что я в постоянном обновлении…
- При мне еще ушла из театра Ада Николаевна Роговцева , которая была примадонной театра имени Л.Украинки.
Л.Я.: Тогда был такой период… Но с тех пор ни одной фаворитки я бы не назвала, несмотря на то, что очень много ролей играет Таня Назарова. А на Олимпе - Лера Заклунная, Юрий Мажуга... Мы, наверное, под ними вместе со старшим поколением: Рушковским, Смоляровой… Это поколение наш художественный руководитель не очень занимает. Резникович любит больше работать с молодежью. Поэтому у нас немного работы. Но это общая картина для театра вообще: люди среднего поколения работают значительно меньше, несмотря на мастерство и опыт, которые приобретаются. Так что нужно относится к этому спокойно.
- С первого взгляда заметно, что очень поменялась жизнь на Украине, в Киеве. Но мне трудно судить об этом - нужно жить здесь. И потому я не могу почувствовать, как это отразилось на театре.
Л.Я.: Значение театра в общественной жизни намного изменилось. Теперь театр медленно и уверенно идет по пути коммерциализации, по пути только обслуживания зрителя. А в связи с этим и тематика пьес, спектаклей такая, что мы должны развлекать.
- А раньше театр… Раньше театр был как бы местом высокой духовности…
Л.Я.: И в этом "месте" мы имели нищенские зарплаты… Правда, профессия наша была тогда более престижной. И, конечно, театр имел мессионерское значение.
- Совершенно верно - учителем он был.
Л.Я.: Вот как духовный университет. Особенно если учесть, что в ту пору театр разговаривал Эзоповым языком. И в театр бежали. Часто в это советсткое время на сцене текст мог идти мимо мысли. Но он наполнялся таким подтекстом, который все понимали, и это тянуло в театр каждого. Вообще представить себе культурного человека, который поедет, допустим, в Москву, или из украинской провинции приедет в Киев и не посетит театр, об этом не могло быть и речи. Тогда ездили. И я в том числе. По-моему, во всех театрах Москвы я знала все ступеньки. Мы ехали за пищей духовной, которую давал именно живой театр. И несмотря на то, что было столько запретов, какие разнообразные были театры! Какие имена руководили театрами! А сейчас почти нет имен режиссерских. Вот и действительность! Хотя можно ставить что хочешь, писать что хочешь, говорить что хочешь… А личности исчезли! А как это происходит - никто не понимает.
- Я так могу подумать, что еще через 10 лет театр может совсем исчезнуть?
Л.Я.: Ну, скажем, видоизмениться. Мне кажется, сейчас наступает кризис режиссерского театра. Это не моя мысль. Я ее впервые услышала от Табакова, хотя мы в кулуарах между собой с актерами говорим об этом. Потому что сам по себе постановочный театр имеет и способы постановочные. Это такой талант нужно иметь, чтобы увидеть образ спектакля! Увидеть-то еще можно, но реализовать его, увлечь за собой людей… Видишь, недавно умерший художник сцены Давид Боровский давал Юрию Петровичу Любимову образ спектакля, ключ спектакля и актерам и ему. А теперь… Режиссер себе видит что-то и авторитарно заставляет работать артистов. А великие режиссеры понимали, что через актера можно сделать разнообразие. Даже если ты даешь одну задачу десяти артистам, благодаря разнообразию их психофизических данных результат получается разный. И при все при том я актриса по нутру и по убеждениям, и меня надо обмануть, чтобы я подумала, что это у меня родилось, что я сама это сотворила.
- Именно поэтому ты сотворила самостоятельно спектакль, в котором была и режиссером, и художником, и актрисой! Ты сама его давно задумала и таки реализовала. Интересно, перед выпуском на сцену его корректировали, подрежиссировали немного?
Л.Я.: С этим спектаклем получилось просто удивительно, за что я бесконечно благодарна художественному руководителю нашего театра Михаилу Юрьевичу Резниковичу, - ничего там не переделывали. И помощь театра была чисто технической. Мне помогли поставить свет, режиссер сделал световую партитуру, осветитель это выполнил. Звук… Я сама нашла вальсы, мне помогли оформить.
- Взвалить на себя целый роман Толстого "Война и мир", наверное, было рискованным делом? Тем более, и композицию ты делала сама…
Л.Я.: Начала работать над двумя-тремя главами еще 20 лет назад.
- То есть это была какая-то твоя затаенная мечта, которую хотелось реализовать?
Л.Я.: Да! И когда меня как-то спросили: "Вы что - мечтали бы сыграть Наташу Ростову?" Да нет же: настолько не мой характер - ни в детстве, ни в юности… Это не мое. Причина другая. Во-первых, я люблю Толстого, а, во-вторых, те тонкости, переживания и объяснения поступков, которые дает Лев Николаевич, мало у кого встретишь. А здесь такие тонкости, такие душевные переживания, что, честно говоря, работая, я получала массу удовольствия. И у меня очень легко укладывался текст, который… Помнишь, иногда одно сложноподчиненное предложение умещается вот такой десятистрочный абзац?!
- Да, точно! Помню! На полстраницы абзац!
Л.Я.: Поэтому я понимала, что удержать зрителей в таком материале можно, если ты чуть-чуть играешь или даешь штрих к пониманию любого образа - а там есть разного возраста, и разного характера, и разного пола герои - и если ты чуть-чуть даешь характер игровой, актерский… Уже будет цеплять! А в основном, ты высказываешь либо свое отношение авторское к поступкам героев, либо чуть-чуть пытаешься защитить кого-то или наоборот - оттолкнуть зрителя… Целый ряд технологических приемов…И потом я попробовала поэкспериментировать со сменой ритмов. Как в жизни - сахар и соль. Монотонность убивает восприятие.
- Так мне и показалось: с одной стороны, это литературное чтение, а с другой - игровой спектакль. Как он вошел в репертуар театра?
Л.Я.: Честно говоря, я этот моноспектакль готовила для другого театра, хотя там он не очень пошел. Это бывший особняк Родзянки, и там это звучало хорошо, как я себе представила. Это было как бы Салонный Вечер. Я увидела такой стиль и хотела его выполнить.
Кроме того, что мне нравился антураж, я думала, что этот спектакль будет для людей старшего поколения, которые помнят филармоническое чтение. Сначала я думала, что это будет называться "Страницы романа "Война и мир"". Но мне объяснили, что сегодня зритель не пойдет на литературную композицию, и я стала искать другое название. Лучшего, чем есть цитата в этом спектакле, я не нашла - "Браки совершаются на небесах". Моя сюжетная линия - это любовь двоих, которая не завершилась счастьем. Героиня вышла замуж за другого. Спектакль был фактически готов, но я чувствовала, что там не хватает одной сюжетной линии. И в романе нет главы, где это было точно сказано - почему Наташа Ростова изменила уехавшему за границу на целый год жениху, почему она ответила на ухаживания Курагина? Я не могла была себе объяснить - почему? И я сидела месяц… Из 12 глав я составила одну - по крупицам. Я никаких слов Толстого не меняла и не придумывала. Я как мозаику выбирала и составила большую главу, которая называется условно для меня "Измена". И у меня такое ощущение (хотя я абсолютно далека от мистики), как будто кто-то водил тобой во всей этой работе… Я потом вспоминала: я отдыхала за городом, и у меня все так легко складывалось, так легко заучивался текст - как будто я вижу страницы - понимаешь?! И я думала: значит, кто-то очень хочет, чтобы я это сделала!
- По-моему, любой творческий процесс - это не потому: хочу я это сделать или нет… А действительно, как ты сказала, - "Кто-то ведет".
Л.Я.: Да… У меня не раз возникало такое чувство. Я сыграла генералку и настоящий спектакль на зрителя, потом я еще 2 раза сыграла для школяров… А потом мне и предложили со школами работать. Я все же считаю, что для этой работы нужен подготовленный зритель. И тогда я решила показать Михаилу Юрьевичу (еще не было той главы). Я с ним посоветовалась, он согласился со мной, что нужно ее добавить, и через несколько месяцев состоялась премьера спектакля на моей сцене. Я его уже играю третий год. И что удивительно - через год я увидела качественно новый зрительный зал. Я-то выбирала адрес: для людей, которые помнили филармоническое чтение. А приходят очень немного пожилых людей, в основном, приходит молодежь.
- Да, когда я была на спектале, обратила внимание на соседей: возле меня сидели молодые люди. И я иногда поглядывала и на них, видела, что они были увлечены спекталем.
Л.Я.: Для меня это очень приятная неожиданность. Есть же разный вкус: кому-то нравится свиной хрящик, кому-то - арбузная корочка. И в театр кто-то ходит веселиться, а кто-то помнит, как в театр ходили для серьезной работы, которая двуединая: на сцену и обратно. И их привлекает именно это.
- Скажи, а как ты занята сейчас в репертуаре театра?
Л.Я.: Мало, очень мало. Я играю 2 спектакля в постановке Ирины Дуки - это моя коллега и соученица (она занялась режиссурой в последние лет 15). И все!
- Именно поэтому у тебя возник интерес к другому театру, где тебе предложили роль?
Л.Я.: Да! Директор и художественный руководитель театра в Монреале Анна Варпаховская предложила мне в прошлом году роль в спектакле. Режиссер - ее сводный брат Григорий Давидович Зискин.Театр имени их отца - Леонида Викторовича Варпаховского. Сегодняшний театр поддерживает все традиции известного русского режиссера и сценариста. Леонид Викторович очень много работал в Киеве. И с Аней я познакомилась еще 18 лет назад. Она приезжала пару лет назад в Киев, посмотрела спектакль, увидела меня в работе, тут же предложила роль для этого канадского проекта.
- Ну, и как я знаю, спектакль родился за месяц?
Л.Я.: Нет, за месяц и 10 дней!
- Как это все случилось?
Л.Я.: Когда мы уложились в этот срок, я никак не могла понять, как это произошло… Конечно, были свои трудности, но мы все понимали: это было как бы осадное положение. Утром и вечером мы работали, во время обеда мы обсуждали, ночью мы учили. 82 страницы текста!
- Ну и какое впечатление на тебя произвела эта пьеса, эти 82 страницы, когда ты с ней познакомилась?
Л.Я.: Автор - американец Айван Менчелл. Это пьеса о женщинах пожилого возраста из определенной еврейской среды в Нью-Йорке. Называлась пьеса в оригинале "Девишник над вечным покоем". Но у нас спектакль получил название "Бабье лето".
- Я так понимаю, что проект был расчитан на русскую иммиграцию?
Л.Я.: Да! И должна тебе сказать, что это очень благодарная публика, как оказалось! Одна простая вещь: люди, которые приходили на наш спектакль, покинули Советский Союз в 70-80-90 годы. А это был театральный бум, и они были приучены к тому хорошему русскому психологическому театру…
- …и который они не нашли в Америке!
Л.Я.: И который они не нашли в Америке и в Канаде! А Аня его возродила. Недавно кто-то из моих знакомых прочитал эту пьесу и сказал: мол, такая грустная! А у меня впечатление, что это очень жизнерадостная пьеса. Мне кажется, корень еврейского отношения к жизни - это грустно-смешное… И моя героиня, которая ходит на кладбище и оплакивает свою жизнь еженедельно, она влюбляется, ей хочется продолжать жизнь, ей хочется еще раз выйти замуж…
- То есть тебе сразу пьеса понравилась?
Л.Я.: Мне нравилась пьеса, роль, этот спектакль, работа над ним! И прием…
- Ты дважды вылетала на гастроли?
Л.Я.: Первый раз, когда мы сделали спектакль (это было зимой), мы работали в Америке - восточное побережье, и в Канаде мы его покатали. А вот осенью 2006 года мы его показали опять в Америке, но уже по центральной ее части и Калифорнии. Кстати, со мной в спектакле заняты заслуженные артисты России Екатерина Райкина, Анна Варпаховская, Светлана Головина и Михаил Янушкевич.
- Ты впервые была в Америке, Канаде, почувствовала ли разницу с киевским зрителем?
Л.Я.: Ну, может быть, немного восторженней. Мне было приятно, что такой теплый прием был везде, такой интерес и удивление. Хотя в нашем театре не приходится жаловаться на зрителя… Наш театр сохранил главное: в центре города находится чистое культурно-оснащенное место. В наш театр безумно любят приезжать гастролеры, потому что у нас все отремонтировано, упорядочено, обслуживание наших цехов - выше всяческих похвал. Творческий процесс кому-то может нравится, кому-то - нет. Это уже другой разговор. Но театр у нас заполняется.
- Мы опять вернулись в твой театр... Скажи, а политическая жизнь, которой сейчас живет Украина, Киев, она на театр влияет? Скажем, период Оранжевой Революции… И сегодня я видела палатки в городе.
Л.Я.: Скажем, нам предлагалось во время Оранжевой революции закрыть театр и присоединиться к площадным манифестантам. Театр не пошел на это. И мы работали в эти дни. Нас обвиняло Министерство Культуры в том, что мы не закрылись в знак протеста, а обслуживали зрителя. Я лично считаю это более порядочным делом, чем отсиживаться в палатках…
- Знаю из прессы (Интернета), что театр этот процесс выиграл.
Л.Я.: Да, выиграл. Нам не были принесены официальные извинения, но направленные телеграммы к юбилею театра говорили о том, что отношение к театру поменялось. А потом видоизменилась и власть, так что Слава Богу, что мы продолжаем работать.
- Театр питает тебя? Я не имею в виду физически - то, что каждый месяц ты получаешь зарплату…
Л.Я.: Я понимаю. Я с ужасом думаю о том, что когда-то придет время, когда я уже не нужна буду, или у меня не будет практически сил работать - страшно!
- Ты имеешь в виду театр вообще. А свой, родной театр имени Леси Украинки?
Л.Я.: Этот театр - это же моя жизнь, как я сказала уже - мой дом!
- Ну, как я понимаю, не исключено сотрудничество и с другими театрами, да? Ведь все трудности, связанные с гастролями, ты уже забыла, а вот как принимали зрители, весь творческий процесс, наверное, помнится, и это приятно.
Л.Я.: Да! Всегда плохое забываешь очень быстро. А вот в этой второй, осенней поездке по Канаде и Америке я уже ощущала, что могу наслаждаться пребыванием на подмостках. В ту первую поездку, спектакль был еще сырой. Вообще любой спектакль оживает после 10 спектаклей. Я вообще не люблю смотреть премьеры.
- Сейчас такие изменения в Украине произошли большие. А я помню, когда уезжала из страны, говорила тебе, что мы еще встретимся в Америке. На что ты отвечала - не может быть такого никогда! Видишь как?! Жизнь подарила тебе возможность не только увидеть другую страну, а и сыграть там на сцене!
Л.Я.: (смеется) Одна моя приятельница сказала как-то мне: это тебе в жизни подарок за то, что ты вытерпела!
- Ну пусть у тебя в жизни будет побольше таких подарков! И… оставайся на приколе!
Л.Я.: Спасибо за пожелание!
